Россия и война. О «национальной гордости» и пользе поражений - Владимир Ильич Ленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5) Совершенно такой же смысл имеют его слова, что поведение немцев не было изменой, что причиной их поведения является «живое чувство, сознание органической связи с тем куском земли, отечеством, на котором живет и работает немецкий пролетариат».
На деле поведение немцев – несомненная измена; прикрывать и защищать ее недостойно. На деле именно буржуазные отечества разрушают, уродуют, ломают, калечат «живую связь» немецкого рабочего с немецкой землей, создавая «связь» раба с рабовладельцем. На деле только разрушение буржуазных отечеств может дать рабочим всех стран «связь с землей», свободу родного языка, кусок хлеба и блага культуры. Аксельрод – просто апологет буржуазии.
6) Проповедовать рабочим «осторожность с обвинениями в оппортунизме» таких «испытанных марксистов, как Гед», и т. д. значит проповедовать рабочим холопство перед вождями. Учитесь на примере всей жизни Геда, скажем мы рабочим, кроме его явной измены социализму в 1914 г. Может быть, найдутся личные или другие обстоятельства, смягчающие его вину, но речь идет вовсе не о виновности лиц, а о социалистическом значении событий.
7) Ссылка на «формальную» допустимость вступления в министерство, ибо есть-де пунктик резолюции об «исключительно важных случаях», равняется самому бесчестному адвокатскому крючкотворству, ибо смысл этого пунктика, очевидно, есть содействие интернациональной революции пролетариата, а не противодействие ей.
8) Заявление Аксельрода: «поражение России, не могущее затронуть органического развития страны, помогло бы ликвидировать старый режим», верно само по себе, взятое отдельно, но, взятое в связи с оправданием немецких шовинистов, оно представляет из себя не что иное, как попытку подслужиться к Зюдекумам. Признавать пользу поражения России, не обвиняя открыто в измене немецких и австрийских социал-демократов, значит на деле помогать им оправдаться, вывернуться, обмануть рабочих. Статья Аксельрода есть двойной поклон: один в сторону немецких социал-шовинистов, другой в сторону французских. Взятые вместе, эти поклоны и составляют образцовый «российско-бундовский» социал-шовинизм.
Ответ П. Киевскому (Ю. Пятакову)
Война забивает и надламывает одних, закаляет и просвещает других, – как и всякий кризис в жизни человека или в истории народов.
Эта истина дает себя знать и в области социал-демократического мышления о войне и по поводу войны. Одно дело – поглубже вдуматься в причины и значение империалистской войны на почве высокоразвитого капитализма, в задачи тактики с.-д. в связи с войной, в причины кризиса социал-демократии и так далее. Другое дело – дать войне подавить свою мысль, перестать рассуждать и анализировать под гнетом ужасных впечатлений и мучительных последствий или свойств войны.
Одной из таких форм подавленности или придавленности человеческого мышления войной является пренебрежительное отношение «империалистического экономизма» к демократии. П. Киевский не замечает, что красной нитью через все его рассуждения проходит эта придавленность, запуганность, отказ от анализа по случаю войны. Ну, чего уж тут толковать о защите отечества, когда перед нами такая зверская бойня! чего уж тут говорить о правах наций, когда царит простое и сплошное удушение! Какое уж тут самоопределение, «независимость» наций, когда – посмотрите – что сделали с «независимой» Грецией! к чему вообще говорить и думать о «правах», когда везде попирают все права во имя интересов военщины! к чему говорить и думать о республике, когда ни малейшей, прямо-таки абсолютно никакой разницы между самыми демократическими республиками и самыми реакционными монархиями не осталось, не видно и следа вокруг нас, во время этой войны!
П. Киевский очень сердится, когда ему указывают на то, что он дал себя запугать, дал себя увлечь до отрицания демократии вообще, – сердится и возражает: я вовсе не против демократии, а только против одного демократического требования, которое считаю «плохим». Но, как ни сердится П. Киевский, как ни «уверяет» он нас (а может быть, и самого себя), что он вовсе не «против» демократии, его рассуждения – или вернее: его беспрерывные ошибки в рассуждениях – доказывают обратное.
Защита отечества есть ложь в империалистской войне, но вовсе не ложь в демократической и революционной войне. Разговоры о «правах» кажутся смешными во время войны, ибо всякая война ставит прямое и непосредственное насилие на место права, но из-за этого нельзя забывать, что бывали в истории в прошлом (и наверное будут, должны быть в будущем) войны (демократические и революционные войны), которые, заменяя на время войны всякое «право», всякую демократию насилием, служили по своему социальному содержанию, по своим последствиям, делу демократии и, следовательно, социализма.
Пример Греции кажется «опровергающим» всякое самоопределение наций, но этот пример, если хотеть думать, анализировать, взвешивать, а не оглушать себя звоном слов, не давать себя запугивать гнетом кошмарных впечатлений от войны, – этот пример ничуть не более серьезен и убедителен, чем насмешки над республикой по поводу того, что «демократические», самые демократические республики, не только Франция, но и Соединенные Штаты, и Португалия, и Швейцария во время этой войны установили и устанавливают совершенно такой же произвол военщины, как и Россия.
Это факт, что империалистская война стирает разницу между республикой и монархией, но выводить отсюда отрицание республики или хотя бы пренебрежительное отношение к ней значит давать себя запугать войной, значит позволять придавить свою мысль ужасам войны. Так же рассуждают многие сторонники лозунга «разоружения» – дескать, чего уж тут толковать о революционном использовании войска или милиции, когда, посмотрите, есть ли разница между милицией республик и постоянным войском монархий в этой войне? – когда милитаризм делает повсюду вот какое ужасное дело?
Это все один ход мысли, одна и та же теоретическая и практически-политическая ошибка, которую не замечает П. Киевский, делая ее буквально на каждом шагу своей статьи. Он думает, что спорит только против самоопределения, он хочет спорить только против него, а выходит у него – вопреки его воле и сознанию, в этом-то и курьез! – выходит так, что ни единого аргумента он не приводит, который с таким же основанием не мог бы быть приведен против демократии вообще!
Действительный источник всех его курьезных логических ошибок, всей путаницы – не только по вопросу о самоопределении, но и по вопросу о защите отечества, по вопросу о разводе, по вопросу о «правах» вообще, – состоит в том, что его мысль придавлена войной и в силу этой придавленности в корне извращено отношение марксизма к демократии вообще.
Империализм есть высокоразвитой капитализм; империализм прогрессивен; империализм есть отрицание демократии; «значит», демократия «неосуществима» при капитализме. Империалистская война есть вопиющее нарушение всякой демократии одинаково и в отсталых монархиях и в передовых республиках; «значит», ни к чему разговоры о «правах»
